5. Церковь Христова — единственно спасающая христианина среда

Рассмотрев созданные Божественным Промышлением благодатные условия и средства воссоздания богоподобной личности человека, мы видим, что все эти условия и средства даны к своему жизненному проявлению в церковном теле, Главою которого является Сам Христос, а членами — все правоверующие во Христа. Вне этого церковного тела нет условий и средств для воссоздания идеальной жизни, и поэтому вне Церкви Божией невозможно спасение.

Но и в Церкви Божией спасение каждого верующего совершается не одними личными усилиями спасающегося и Божественной благодатью, а в теснейшем взаимодействии верующего со всем церковным телом, т. е. в теснейшем участии спасающегося в жизни церковного тела и поддержке от него в своем крестоносном подвиге преодоления греховного и созидании нового человека.

Понятие живого организма, под образом которого представляется Церковь Христова, помогает нам проникнуть в тайны теснейшего взаимодействия со всею Церковью каждого верующего в процессе его духовного возрождения. Как в живом человеческом теле все отправления совершаются в полном взаимодействии, рост каждого члена проходит при полном участии всего организма, равно как и болезнь отдельного члена отзывается на всем организме, так точно такое же взаимодействие наблюдается в духовном организме Христовой Церкви. Каждый верующий духовно возрождается и растет в церковной среде, как в живом духовном организме. В христианской семье под влиянием родительских наставлений должна начинаться у дитяти сознательная христианская жизнь. В общей храмовой молитве и в теснейшем взаимообщении любви и благотворения церковно-приходской общины должна зреть и совершаться христианская жизнь. Вращаясь в этой жизни вокруг душевных переживаний, преломляющихся в области земной сферы человеческой деятельности, христианин столь же интенсивно вращается в области сферы небесной жизни, то предстоя Лицу Божию в молитве, то обтекая духовно-молитвенным взором лики небесных воинств и славных своей высокой жизнью подвижников веры во главе с Честнейшею херувимов Девою Богородицею. В сонме подвижников благочестия, сподобившихся дерзновения перед Господом, верующее сознание созерцает не безучастную плеяду некогда живших на земле лиц, а живую среду любви и сострадания к воинствующим во Христе. Здесь, в истоках живого религиозного сознания, скрываются внутренние основы веры — и заступничество небесных сил, молитвы святых и особенно Заступницы рода христианского Девы Марии.

Так в полноте духовного общения со всем церковным телом, черпая от него все благодатное и отдавая ему свое, посильно созидается и зреет духовная жизнь христианина. И хотя бы христианин скрылся в уединении, он в своем религиозном сознании всегда будет жить во всей полноте церковного тела как живой член живого организма. Таким образом, пребывание в живом теснейшем единении со всем церковным телом, живая благодатная жизнь в теле Христовой Церкви является тем последним условием и той единственной средой, где возможно духовное возрождение человека и ею богоподобная жизнь. Церковь Христова — в ее небесном и земном существовании — и есть то новое человечество, которое духовно порождается Новым Адамом и которому принадлежит вечная жизнь в полноте развития всех идеальных богоподобных свойств человека.

1) Церковь — единство веры и любви

Церковь едина. Она — тело Христово, «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3, 15), единение веры и любви. «Се же есть живот, да знают Тебе, Единаго истиннаго Бога и Его же послал еси Иисус Христа»; «Да вси едино будут, якоже Ты, Отче, во Мне и Аз в Тебе, да и тип в Нас едино будѵг» (Им. 17, 3, 21).

Познание Бога и общение с Ним в единстве веры и союзе любви является сущностью жизни членов церковного тела. Богопознание и Богообщение составляет предмет искания и упования верующих, а единство веры и союз любви — то необходимое единственное условие, при котором возможно достижение этого упования. Поэтому единство веры и союз любви являются по самому существу своему внутренней природой церковного тела как великого вселенского организма Христова. Этим единством веры и союзом любви Вселенская Церковь Христова связывается в единое неразрывное целое, пребывая во Христе как своем Главе и оживотворяясь Духом, на Сыне почивающем. Церкви Христовой дарована пребывающая в Ней благодать Всесвятого Духа.

Нарушение того пли иного из указанных условий искажает природу церковного тела, оно выводит нарушителей из благодатной стихии церковного организма и только через покаяние, т. е. осознание допущенного греха в связи с обещанием воздерживаться от него, и Божие прощение возможно вновь быть причастником благодати Духа, оживляющего церковное тело. На единстве веры и союзе любви как двух основных атрибутах, выражающих собою внутреннюю природу церковного организма, созидается жизнь Вселенской Христовой Церкви в ее историческом существовании, и все то, что в историческом прошлом активно нарушало какую-либо из означенных норм жизни, претендуя на исключительность в области положения и прерогатив вместо равенства но единению в любви, сначала само выводило себя из живого вселенского организма Христовой Церкви, а потом и внешне было отсекаемо соборным разумом Церкви. Так отсекли себя от единства веры все еретические толки, начиная с пресловутого арианства, питавшего некогда надежду быть общепризнанным исповеданием Церкви. Так отсекло себя от Вселенской Церкви католичество, поправшее в жажде авторитета над всею Церковью единение любви и доселе носящее в себе яд этой заразы.

Вся структура жизни Вселенской Церкви Христовой, согласно характеру ее внутренней природы, проникнута двумя указанными нами принципами. Эти принципы лежат в основе канона Вселенской Церкви, т. е. тех правил, по которым Святая Церковь ог времен апостольских устрояет свою жизнь. Ими же Церковь руководствуется, применяя, судя по обстоятельствам времени и места, нормы «икономии» и «акривии», т. е. снисхождения и строгости, к нарушителям церковного мира (канона). Так, согласно означенным принципам, полнота духовного ведения и власти во Вселенской Церкви принадлежит не отдельным преемникам апостольского служения или определенной группе их, а всем им, вместе взятым, единству их, связанному любовью, иначе говоря, Вселенскому Собору как выразителю этого единства. Главною задачею Вселенских Соборов было утверждение единства веры и определение правил, руководствующих членов Церкви к пребыванию в единстве веры и союзе любви. Согласно тем же принципам, высшей полнотой власти Поместных Церквей является Поместный Собор; но Поместный Собор той или иной Церкви, в силу означенных принципов, уже значительно ограничен в сфере своей деятельности. Объем его прав простирается только на определенную часть верующих, принадлежащих к данной Поместной Церкви. Регулятором в его работе являются постановления прежде бывших Соборов, засвидетельствовавших догму веры и условия единения любви. Если бы Поместный Собор в постановлениях, касающихся веры и правил жизни, разошелся по существу со Вселенскими Соборами, он тем самым погрешил бы против единства веры и любви и оказался бы через это вис единения со Вселенскою Церковью. Однако соблюдение веры и союза любви не исключает возможности различия в церковной практике, поскольку эта практика вызывается местными условиями жизни и не подрывает в корне устоев православного сознания.

Так, например, в нашей Русской Церкви с самого начала ее существования утвердился обычай посвящать в епископы только монашествующих. Следуя этой древней практике Вселенской Церкви, основанной на желании православного народа видеть в высоком сане святительства большее проявление нравственной высоты. Церковь наша за особенность своей практики, не разделяемой во всей полноте прочими Восточными Церквами, никогда не осуждалась вселенским церковным сознанием и не упрекалась какой-либо из Православных Восточных Церквей.

Но если бы, например, паша Церковь решила ввести вместо существующей практики совершенно противоположную ей — разрешила бы возводить в святительский сан живущих в браке ²² или разрешила второбрачие служителей алтаря ²³, т. е. ввела бы то, что было отринуто и осуждено вселенским церковным сознанием, она порвала бы единение любви со Вселенскою Церковью и оказалась бы вне этого единения.

Каждая Поместная Церковь по вселенскому установлению имеет во главе первейшего святителя — патриарха, митрополита или архиепископа, а имеющиеся в ней епархии представляют каждая, в известном смысле, самостоятельное целое, возглавляемое епископом. Жизнь Поместной Церкви совершается в строгом соответствии с указанными нами принципами.

Первенствующий является представителем Поместной Церкви во вселенском церковном организме, будучи ближайшим образом связью единства веры и любви с главами прочих Поместных Церквей и через них — со всею Вселенскою Церковью. Ему исключительно принадлежит право утверждения избрания епископов ²⁴. Вот потому-то епископы епархий Поместных Церквей, самостоятельно руководя в общем жизнью порученной им Церковью епархии, не могут творить без воли первенствующего ничего такого, что имеет отношение ко всей Поместной Церкви ²⁵, например, собирать Поместные Соборы, избирать и посвящать епископа в какую-либо из епархий и т. п. ²⁶ Само собой понятно, что это посвящение становится канонически возможным, если па него заранее дается общее разрешение в предведении, например, тяжелого положения Церкви. Равным образом первенствующий в делах, касающихся всей церковной области, ничего не творит без рассуждения всех, почему обычной формой церковного управления в Поместной Церкви являются Синоды, т. е. своего рода малые Поместные Соборы, где несколько епископов уполномочиваются к управлению от лица всей Церкви.

Как видим, здесь все всецело покоится на принципе единения и любви. Каждый епископ, как мы сказали, имеет полноту канонической власти в своей епархии, но, согласно означенному принципу, он не имеет никакой иерархической власти в другой епархии, если не будет уполномочен на нее от канонического епископа этой епархии. Поэтому никто из епископов не вправе вторгаться в чужую епархию с иерархическими действиями, хотя бы она была вдовствующей, без надлежащего канонического разрешения, не вправе даже самовольно проповедовать в чужой епархии ²⁷, брать в свою епархию клириков чужой епархии без надлежащего сношения. Все подобные действия противоречат принципам единения и любви и нарушающего их выводят из братского единения во Христе.

Поэтому как в отдельных епархиях, так и во всей Поместной Церкви вообще неправомерен захват церковной власти отдельными иерархическими лицами или сплоченной группой этих лиц. В этом случае лица, совершившие захват, хотя бы, но их мнению, оправдываемый условиями времени и места, как погрешившие против основных принципов внутренней природы церковной жизни — союза единения и любви, выводят себя из единения со Вселенской Церковью и вступают в состояние раскола, т. е. в положение безблагодатной церковной общины. Все последующие иерархические действия такой группы (например, поставление епископов и священников, созвание Собора и проч.), как потерявшие печать каноничности, лишены всякой силы и значения, ничтожны и безблагодатны, сама же она подлежит суду Православной Церкви.

Означенными же принципами должно руководиться и в отношении к канонам Вселенской Церкви. По существу дела все принятые в практику жизни семью Вселенскими Соборами каноны обязательны для всей Вселенской Христовой Церкви и точное исполнение этих канонов ничего не может принести собою, кроме благодатной и спасительной пользы, как бы ни казались на первый взгляд мелочны и нравственно безразличны те или иные из этих канонов. Но так как от времени установления канонов отделяет нас более, чем тысячелетие, в течение которого значительно понизилась нравственная высота христианской жизни и изменились условия общественности, с одной стороны, и установление некоторых канонов обусловливалось особыми обстоятельствами того времени, как, например, запрещение христианину мыться с евреем в одной бане (хотя здесь, возможно, разумеется, не обычное мытье в бане, а ритуальное омовение) и проч., — с другой, то в кодексе правил оказалась часть таких канонов, соблюдение коих давно уже перестало быть предметом внимания Церкви. Отсюда делается поспешное заключение об условном значении всего вообще у кодекса церковных канонов и о возможности свободного отношения и обращения с этим каноном, причем исчезает всякий критерий для должного урегулирования этого свободного отношения. Но если мы во взгляде на вселенский церковный канон будем руководиться единственно возможным руководством — внутренней природой церковной жизни, т. е. принципом единства веры и любви, тогда для нас со всей ясностью выделятся все те церковные каноны, в отношении которых может быть свободно применен метод «икономии», т. е. снисхождения, к их неисполнению, и те каноны, которые должны быть хранимы со всею строгостью и непреклонностью, как базирующиеся на самом существе внутренней природы церковной жизни и вытекающие из самой глубины основных принципов церковного строя.

К первому разряду отнесутся каноны, имеющие отношение к личной жизни отдельных членов Церкви, к тому, что вызывается у этих лиц изменившимися условиями общественности и общим понижением уровня христианской жизни.

Ко второму разряду отнесется все то из области церковных канонов, что касается общих норм церковной жизни и церковного строя, что имеет отношение ко всей Церкви, нарушение чего влечет к разрыву единения и любви и допущение чего содействует понижению нравственной высоты христианской жизни.

При применении означенного критерия не может быть свободного отношения к канону Вселенской Церкви, но все будет совершаться благообразно и по чину, и ни метод «икономии» не будет применяться в ущерб церковной «акривии», ни метод «акривии» не будет ложиться тяжелым бременем на немощную совесть и слабую волю христиан настоящих времен.

Уяснив основные принципы внутренней природы Вселенской Христовой Церкви в отношении к главным сторонам церковной жизни и церковного строя, мы должны с точки зрения именно этих принципов оценивать все явления церковной жизни и соответствие или несоответствие данным принципам иметь критерием в суждениях при оценке тех пли иных явлений церковной жизни.

______________________

22  Вопреки 12 и 48 прав. VI Вселенского Собора.

23  Вопреки 17 и 18 Апост. прав.; 3 прав. VI Всел. Соб.; 12 прав. Василия Великого: 1 Тим. 3. 2-33: Тит. 1, 5-6.

24  4 прав. I Всел. Соб.

25  Апост. прав.; 4. 6, 7 прав. I Всел. Соб.: 8 прав. III Всел. Соб; 28 прав. IV Всел. Соб.; 30. 3 прав. VI всел. Соб.; 9 прав. Антиох Соб.

26  Апост. прав.; 4, 6, 7 прав. I Всел. Соб.; 3, 2 прав. II Всел. Соб.; 8 прав. III Всел. Соб.; 28 прав. IV Всел. Соб.; 36, 39 прав. Трулльск. Соб.; 9 прав. Антиох. Соб.

27 35 Апост. прав.; 15 прав. 1 Всел. Соб.; 8 прав. II Всел. Соб.; 5 прав. IV Всел. Соб.; 17 прав. Трулльск. Соб.; 13, 22 прав. Антиох. Соб.: 3, 15 прав. Сардик. Соб.